Красный жук - Страница 53

Здоровяк слушал офицера с открытым ртом. Он хотел вставить замечание, но не мог набраться духу. Сквозь шум дождя явственно послышался звон разбитого стекла. Капитан прервал лекцию на полуслове.

– Все слышали?!

– Так точно! – сержант непроизвольно тронул ствол «Калашникова». В южных регионах России предпочитали использовать облегченную комплектацию легендарного автомата, со складным прикладом, выполненным из легкого сплава. Вес оружия становился легче на семьсот граммов, а вот два магазина скрепляли меж собой по старинке изолентой. – Это с торца здания!

– Клименко! Возьми Болдырева и Ткачука. Проверьте, что там такое… – безмятежное выражение лица офицера уступило место хищному, даже жестокому. Шрам вытянулся в белую нить, мужчина стал похож на орла перед схваткой.

– Слушаюсь! – Сержант легко поднялся, коротко свистнул. – Болдырев, Ткачук, ко мне! Двое парней подбежали к крыльцу, мужчины нырнули в дождевую темень, их контуры слабо маячили в желтом свете, исходящем из окон института. Они скрылись за углом, воцарилась тишина. Только капли дождя стучат по листве, и шумное дыхание людей. В темноте мелькнул огонек зажигалки.

– Отставить курить! – крикнул капитан. – Он напряженно вслушивался в темноту. Боевой опыт приучил офицера быть готовым к любой неожиданности. Слухи о «пятнистом оборотне», так в народе окрестили Алексея Трутнева, уже расползался по городу, наполняясь самыми немыслимыми подробностями. Начиная с того, что Кащей – агент спецслужб США, присланный с целью заразить российское население редкой болезнью, вплоть до того, что он – потомок дьявола. Не более, и не менее. Прошло девяносто секунд. Капитан нажал кнопку миниатюрной рации.

– Клименко, прием! Слышишь меня?

После короткой паузы раздался тихий треск, помехи в эфире.

– Так точно, товарищ капитан!

– Что там случилось?

– Разбито окно на втором этаже. Там нет решеток, к окну совсем рядом прилегают ветви деревьев. Или окно было неплотно закрыто, и от порыва ветра ударилась рама, вылетело стекло. Или ветка влетела во фрамугу…

– Шерлок Холмс… – пробормотал офицер, нажал на кнопку рации. – Что находится за этим окном?

– Похоже, коридор! – с готовностью отозвался сержант богатырского телосложения. По иронии судьбы парня звали Иван Муромов, обладая невероятной физический силой, он был покладистым, добрым человеком.

– Оставайтесь на месте. Отбой!

Он повернулся к голубоглазому здоровяку.

– Ваня, сбегай на второй этаж, западное крыло. Проверь, все ли там в порядке!

– Слушаюсь! – человек поддернул ремень автомата, и трусцой вбежал в холл здания. Несмотря на массивные габариты, двигался боец весьма проворно. От сильного порыва ветра застонали черные стволы могучих тополей. Из окон института лучился рассеянный мягкий свет, по инструкции ночью должно включаться дежурное освещение, но большинство ламп давно перегорело, а менять их никто не собирался. Вахтера накануне временно освободили от занимаемой должности, во всяком случае, в приказе звучала именно такая формулировка. Старейший работник института, покидал родное здание, с похоронным лицом. Он неприязненно глядя на омоновцев. Капитану стало немного совестно перед пожилым человек, усатый здоровяк, похожий на старого матерого зубра напомнил ему отца. Те же следы былой мощи и величия. Наступили новые времена, и старика уволили с работы, за ненадобностью. С обидной формулировкой, «профнепригодность». Он вот также, с глазами раненного медведя пришел домой, и около часа сидел на одном месте, ни с кем не разговаривая, тупо глядя в одну точку. К ночи его увезли в больницу, диагноз – обширный инфаркт. Капитан был в командировке, не успел на похороны…

Тусклый свет моргнул дважды, потом еще раз, словно посылая сигналы азбуки Морзе, и погас.

– Что за черт! – офицер лихорадочно вдавил кнопку рации. – Клименко! Слышишь меня?!

– Так точно! – сдавленный голос, на его фоне неясный шум.

– Что там у вас происходит?

– Не могу понять, товарищ капитан! Только что Ткачук видел какие-то тени. Они мелькали среди деревьев, а потом исчезли. И еще погас свет в здании…

– Сам вижу, что погас! – мужчина рявкнул так, что пластик микрофона обдало жарким дыханием. – Какие тени?! На что они похожи?

– Ткачук говорит, как будто люди. Только шибко шустро бегают!

– Люди рядом с тобой?!

– Никак нет! Я послал Ткачука разведать… Он сейчас в роще.

– Всех немедленно отозвать, и назад! Слышишь?! Приказ понятен?!

– Так точно. Слушаюсь, товарищ капитан… – сквозь помехи явственно раздалась громкая брань, шум ломающихся веток, и воцарилась зловещая тишина.

– Клименко! Мать твою… Немедленно отвечай! Сержант Клименко! – даже во тьме было видно, как сквозь загар лицо мужчины покрылось смертельно бледными пятнами.

Тишина. Шум дождя, отголоски уходящей грозы, и зловещее безмолвие мертвым саваном окутывает землю. Офицер решительно отдавал команды. Он обладал полезным качеством, в критических ситуациях не терял голову, сохранял хладнокровие.

– Немедленно включить свет фар!

Грузовик взревел, два белых луча света разорвали дымчатую мглу.

– Лейтенант Суменко! Хоть из-под земли найди этого чертового Кармазина, передай, что у нас экстренная ситуация… – он безуспешно давил ногтем сигнал вызова на рации. Клименко, Ткачук и Болдырев как сквозь землю провалились. Опытный капитан понимал, что отправлять людей вслед за ними, в непроглядную темень, в заросли густого ольховника, – неразумно. Сержант мог выронить рацию, случайно наступить на нее ногой, – все, что угодно! Но интуиция подсказывала человеку, что дело неладно. С самого начала, когда их по команде отправили охранять мирный гражданский институт, а из Москвы приехали крепкие малообщительные парни, он понял, что в пустяшном на первый взгляд деле, могут всплыть подводные камни. Вот они и объявились…